Константин Воронов: Новый раунд европейско-американского сближения: прагмопроект глобальной доминации

Кандидат исторических наук, зав. сектором ИМЭМО РАН Константин Воронов. Фото из личного архива.

Европейские лидеры и нынешнее руководство США в конце июня с.г. (заметно и показательно) сменили тон в отношении друг друга. После десятилетия зримой, порой нешуточной политической борьбы по вопросам серии войн на Ближнем и Среднем Востоке, острых дискуссий относительно противоборства с мировым терроризмом, полемики о перспективных ускоряющихся изменениях климата планеты, непростых споров вокруг всепроникающего глобального экономического кризиса нежданно-негаданно на саммите Большой восьмёрки (G-8) и во время официального визита президента США Барака Обамы в Берлин открылся неординарный политстратегический поворот. Почему? И что за этим может последовать?

Берлинская речь

Среди конклава улыбающихся лидеров Запада, излучающих оптимизм 4 тысяч приглашённых гостей - немецких знаменитостей, собравшихся у Бранденбургских ворот в субтропическую погоду 19 июня 2013 года, Барак Обама пообещал в своей презентованной как "эпохальная" речи сократить ядерный арсенал США до одной трети, создать Трансатлантическую зону свободной торговли, усилить совместную борьбу против изменения климата и международного терроризма. Достаточно очевидно, что как Европейский союз (ЕС), так и Соединенные Штаты крайне нуждаются в общих решительных действиях в новом, сверхсложном мире. Хотя основными темами недавно прошедшего саммита G-8 (17 - 18 июня 2013 г. в курортном городе Лох-Эрн в графстве Фермана, Северная Ирландия, Великобритания) фигурировали кровопролитный конфликт в Сирии, вопросы налоговой политики, создания зоны свободной торговли между США и ЕС, перед Обамой стояла куда более сложная и долгосрочная задача. Сейчас Соединенные Штаты стремятся, судя по всему, опереться на старого, исторического союзника - интегрирующуюся Европу, способную по-приятельски разделить дипломатическую и военную нагрузку в турбулентном, слабо прогнозируемом мире.

Надо также отметить, что Барак Обама остро, безотлагательно нуждается в имиджевой, моральной, внешнеполитической поддержке Европы как на международной арене (в Сирии, Афганистане), так и в сфере экономической политики для вывода мирового хозяйства из затянувшегося глобального кризиса (иногда называемого "Великой рецессией"). К тому же европейская поддержка нужна ему, как отмечал в интервью, например, Чарльз Кинг Малой IV - исполнительный директор Аспенского института в Берлине, из-за непрекращающегося внутриполитического ослабления у себя дома в связи с серией громких скандалов - неправомерными налоговыми проверками, направленных IRS против оппозиционных организаций в США, тотального применения программ электронной разведки "PRISM" и "Tempora", о которых скандально поведал миру Эдвард Сноуден (1).

Берлинской стены давно уж нет, но президент Обама попытался повторить тот путь, которым ранее прошли его именитые предшественники - американские президенты, произнося речи у Бранденбургских ворот в Берлине. Прозвучавший здесь призыв к "справедливому миру" многие невольно сравнивали, несомненно, с прежними "историческими" спичами Дж. Кеннеди и Р. Рейгана на этом же месте. Но Барак Обама был, по меньшей мере, первым, кто сделал своё новое символическое выступление на восточной от экс-стены территории, в зоне бывшего восточногерманского государства - ГДР.

Все эти речи американских президентов в Берлине имели одно общее. Они должны были подчеркнуть единство, общность морально-политических ценностей, взглядов, установок, - в конце концов, образа жизни - между Америкой и Европой. Дж. Кеннеди, Р. Рейган, Дж. Буш, Б. Клинтон или Б. Обама, видимо, имели тем самым одну и ту же цель. Но только демократические президенты могли, кажется, широковещательно излагать свои высокоморальные соображения и одновременно хоть как-то соответствовать таким установкам. В этом отношении Обама ближе к собирательному образу социал-демократа, который лучше смотрится в Европе, чем на своей заокеанской воинственной родине.

Кризис

Европейский союз и Соединенные Штаты нуждаются сейчас друг в друге, по меньшей мере, в силу того, что вместе вот уже пять лет находятся в пучине финансово-экономического кризиса, конца которому не видно. С точки зрения США, Европа хронически больна, она - в абсолютном, перманентном кризисе. С точки зрения Европы, именно США на подающейся усугубляющейся глиссаде. Это хорошо, видимо, для Европы, что США имеют актуальные, если не те же самые проблемы. Когда американцы станут решать свои наболевшие задачи, они начнут это делать вместе со своими старыми-добрыми трансатлантическими союзниками. Если партнеры по обе стороны Атлантики не найдут решения собственных болевых проблем в будущем, то они рискуют получить вместо этого китайский ответ. Хотя ЕС и США сообща представляют 800 млн. человек, половину мировой экономики и продолжают доминировать в глобальном финансовом секторе, именно Азия, особенно зона АТР, как ожидается, займет главное место в будущем хозяйстве планеты из-за своего растущего количества населения и умножающейся экономической мощи. Но эти поднимающиеся "азиатские тигры" по-прежнему продолжают оставаться в глазах Запада в качестве недемократических, авторитарных режимов с доминирующей ролью государства в экономике, их затяжной вовлеченностью в целый ряд конфликтов, пограничных споров etс.

Очередная европейско-американская инициатива по взаимному сближению геополитических позиций является, по-видимому, не только их ответной защитной реакцией в плане сохранения старых выгодных союзникам экономических порядков и политических структур. Главное - она представляет собой своеобразную попытку защитить западные ценности там, где "тоталитарные державы Азии" могут получить большую власть и влияние. По сути, речь идет о формировании своего рода западного идейно-политического альянса, "союза на основе общих ценностей", который был бы привлекателен для других динамично растущих держав, склонных развиваться в направлении демократии (в западном её понимании) и рыночной экономики. Подобный новый неформальный мировой блок (помимо США - ЕС также и Канады, Австралии, Новой Зеландии) мог бы быть расширен за счет ряда других западо-ориентированных стран, таких как Мексика, Аргентина, Бразилия, Южная Африка, Турция, Индонезия и Индия. Старых, традиционных противников - таких как Россия - по мнению западных архитекторов подобных геополитических конструкций (например, Дана Гамильтона из Центра трансатлантических отношений при Университете Дж. Хопкинса в Вашингтоне), следует ныне рассматривать в качестве потенциальных партнеров, даже стратегических компаньонов, которых нужно привлекать в качестве потенциальных кандидатов, а не маргинализированных аутсайдеров, подвергающихся непрерывному давлению.(2)

Ядерное оружие

Важнейшим новым пунктом речи Обамы в Берлине был также широкий политико-пропагандистский жест - протянутая рука в сторону России с заявкой совместно симметрично сократить количество ядерного оружия на одну треть. Однако последовавший (незамедлительный) ответ из Москвы четко засвидетельствовал, что Кремль его расценил в качестве скорее психопропагандистской акции, а не прагматичного предложения. Лидеры России не желают, очевидно, отказываться сегодня от старых, проверенных контрсиловых инструментов, в частности, ядерного оружия. По крайней мере, без дополнительных твердых гарантий из Вашингтона в политической сфере. Необходим, как представляется, отказ от противодействия коммунитарного Запада (США ЕС) нефтяным и газовым планам РФ в Европе, а также развертывания их новых систем вооружений вблизи российских границ. Москва закономерно опасается существенно больше потерять при реализации подобного "миролюбиво-разоруженческого" предложения Обамы, чем приобрести. Для неё собственный многотрудно отстроенный ядерный потенциал остается гарантией обеспечения мира, сохранения глобального державного статуса. Россия при нынешнем её руководстве прежде всего стремится, очевидно, к стабильности. Хотя наша держава пытается найти свою новую роль в лицемерно-улыбчивом "мягко-силовом" мире, однако не знает порой, кажется, каким образом и где. Но российское руководство, не менее Запада, обеспокоено (как считает, например, Эвальд Бёльке - директор Центра им. Бертольда Бейца при Германском совете по внешней политике) новой возрастающей ролью гиганта Китая (3).

Мегазона

Специальная инициатива Барака Обамы для Европы была сформулирована в виде известного предложения о Трансатлантической зоне свободной торговли. Общий внутренний рынок от Гавайских островов до Финляндии должен поспособствовать Евросоюзу и Соединенным Штатам выйти из затягивающегося системно-органического кризиса. Все страны-члены ЕС дали своё согласие на ведение Еврокомиссией (КЕС) переговоров с Вашингтоном по вопросу нового торгового договора. Трансатлантическая зона может произвести заметный стимулирующий эффект (по разным оценкам, от 0,5 до 1% роста ВВП в год, с общим приращением стоимости ВВП свыше 100 млрд. евро) на стагнирующую европейскую экономику. Целью сторон служит, как декларируется, достижение договора уже к лету следующего, 2014 года. Важнейшие обоюдные решения должны привести к устранению таможенных барьеров для взаимного экспорта (примерно на 3-4%) и введению общих стандартов в сфере общественных услуг, созданию пространства для расширения экспорта товарами и услугами, повышению юридической безопасности для инвесторов. Главными проблемами на переговорах, с американской точки зрения, будут, как ожидается, финансовые услуги. Удачей для европейцев на переговорах, полагают эксперты, станут (если повезет) реализация их планов по введению налогов на финансовые транзакции и увеличение контроля за "налоговыми гаванями".

Чувствительной сферой для Большого Брюсселя на будущих переговорах с Вашингтоном станут также вопросы импорта странами ЕС пищевых продуктов из-за океана. Влиятельные европейские союзы сельхозпроизводителей и массовые организации потребителей в ситуации болезненной товарно-спросовой "непроходимости", сбытового "несварения" и обвала продаж серьёзно опасаются конкуренции со стороны могущественных американских ТНК. К тому же боязнь наступления на Европу мощной пищевой индустрии Соединенных Штатов связана с активно используемыми ею генномодифицированными продуктами (в частности, соей и кукурузой), клонированными животными, растениями. В США 2 млн. фермерских хозяйств на 300 млн. населения, тогда как в Евросоюзе 14 млн. - на 500 млн. человек, что убедительно свидетельствует об уровне концентрации и централизации сельскохозяйственного производства, а также об уровне его производительности, в конце концов. Тем самым Европа в заведомо невыгодном положении. Эту проблему, которая почище бинома Ньютона, придется разруливать Большому Брюсселю, а как ему это удастся - одному Богу (Ромпею Баррозу) известно.

Синергетический эффект для Европы

Исследование авторитетного Центра экономических исследований - Ifo-Institut (Общество поощрения экономических исследований в Мюнхене) касательно воздействия предполагаемого партнерства трансатлантической торговли и инвестиций - ПТТИ (Transatlantic Trade and Investment Partnership - TTIP) свидетельствует: Евросоюз и США смогут совместно значительно выиграть экономически, если будет заключено сбалансированное взаимовыгодное соглашение. Оно может принести, по оценкам экспертов, прирост доходов работодателям на уровне 5% в год для обоих торговых блоков (4). Особенно же выиграют хозрайоны вблизи Атлантики, как свидетельствует анализ Ifo-Institut, что принесет выгод Великобритании, например, на 10% больше, чем в среднем по ЕС. Среди бенефициаров предполагаемого интеграционного эффекта окажутся, полагают эксперты, экспортоориентированные Германия, скандинавские страны, а также страны Прибалтики. Даже хронически кризисные южно-европейские государства могут в этом случае расширить рынки для своих традиционных товаров (вина, оливкового масла, фруктов) и одновременно обеспечить более дешевый импорт американских продуктов. Понесут потери, согласно докладу Ifo-Institut, страны, находящиеся вне рамок планируемого политико-экономического блока ЕС-США, в частности - Канада, Мексика, Турция и Япония. Но именно эта приближающаяся реальная угроза способна побудить их стать частью новой системы ПТТИ.

Если посмотреть пошире, то мегапроект трансатлантической зоны свободной торговли касается не только европейско-американских отношений. Он оказывается абсолютно в рамках проблематики переговоров Доха-раунд (Doha Round), которые ведет Всемирная торговая организация. Именно благодаря этим трендам Евросоюз и Соединенные Штаты намереваются сейчас, очевидно, самостоятельно и автономно договориться друг с другом об условиях и рамках взаимной торговли. Канцлересса ФРГ Ангела Меркель, видимо, поэтому четко-деловито подчеркивает: крайне важно, что ЕС-США играют ведущую роль в определении того, как мировая торговля будет регулироваться в будущем. Она пояснила на пресс-конференции совместно с Бараком Обамой: мы все хотим благосостояния, большего экономического роста, сокращения безработицы, но когда 90% прироста мировой экономики формируется вне Европы, то мы должны сами производить продукты, которые могут продаваться здесь (5).

Осторожно резюмируем: очередное трансатлантическое сближение для интегральной Европы - пролог напряжённейшей и важнейшей эпопеи, ход и итог которой - статус в мире и, как следствие, вектор её дальнейшего развития. (Говорят, что с нами дружат только за деньги, из-за конкретной выгоды, в то время как со Штатами - исходя из стратегических интересов.) Однако то, что видится нужным, продуктабельным Большому Брюсселю, глазами из Вашингтона воспринимается совсем по-иному. Этот прагматический проект представляется "дяде Сэму", быть может, лишь в качестве проходного хода в глобальной партии "Большой игры", смысл которой, по пророческим словам классика американской геополитики Збигнева Бжезинского, - не допустить появления в мире реального соперника США, "способного господствовать в Евразии и, следовательно, бросающего вызов Америке" (6).

Константин Воронов - кандидат исторических наук, заведующий сектором ИМЭМО РАН

Источники

1. https://aspeninstitute.de/en/pages/CharlesKingMalloryIV