Удо Штайнбах: «Путь Турции к реализации своих интересов лежит через тесную кооперацию с Европой»

2012-11-26 01:33:31 Автор: Беседовал Орхан Саттаров, руководитель европейского бюро «Вестника Кавказа» Авторитетный немецкий эксперт по Ближнему Востоку, профессор-исламовед Удо Штайнбах поделился с «Вестником Кавказа» своим видением феномена исламизации, а также ситуации вокруг Турции.
- Господин Штайнбах, чем, на ваш взгляд, можно объяснить феномен исламизации, который наблюдается во всем мире - от Кавказа до стран “арабской весны”, но также в Европе, в частности в Германии, где третье поколение мигрантов из мусульманских стран обращается к исламской религии, причем зачастую в ее радикальной трактовке?
- Это правда, что феномен исламизации населения сейчас наблюдается повсеместно - и в Турции, и в Центральной Азии, и в арабских странах. Иран - отдельный случай, поскольку там исламская революция наступила еще в 1979 году, и очень интересно, куда она заведет страну. Но в целом необходимо отметить, что исламский мир сейчас находится в поисках собственной идентификации. Возьмем, к примеру, арабские страны. Политические процессы, происходящие там, многие называют “арабской весной”. Такую трактовку я считаю неверной. По сути, тут речь идет о третьей арабской революции. Это третья попытка арабского мира позиционировать себя - политически и культурно. Первая арабская революция произошла непосредственно после ухода из региона Османской империи. Вторая арабская революция пришлась на эпоху Насера и продолжалась все 1950-1960-е годы вплоть до революции Муаммара Каддафи в Ливии в 1969 году. Тогда, в молодости, они тоже начинали свои революции, ведомые идеализмом, однако со временем погрязли в коррупции и репрессиях. И на волне нынешней, третьей революции, вновь к власти приходит новое молодое поколение. Они убрали со своего пути Мубарака и других, и сейчас задаются вопросом: куда нам идти? На какую модель нам ориентироваться - французскую, немецкую или еще какую-либо? Сейчас в арабских обществах ведется двойной дискурс: с одной стороны о конституции, демократических принципах, правовом государстве и так далее. А с другой стороны - об исламе. Но речь идет не о военизированном радикальном исламе, а об исламе в качестве пути самоидентификации. И этот вопрос движет людьми, в том числе и здесь, в Германии. Конечно, это длительный и опасный процесс. Поскольку повсюду остаются радикальные, военные исламисты, которые пытаются вернуться с обочины политической сцены обратно в середину. Пока им этого нигде не удалось добиться - ни в Ливии, ни в Тунисе, ни в Египте. Но они пытаются вернуться. Это очень чувствительный процесс, за которым я слежу с большим интересом, поскольку всегда придерживался мнения, что джихадистский исламизм - это тупиковый путь. Ислам - это фактор самоопределения, который, однако, в некоторых случаях грозит возвратом к радикализму. Во многом это касается и европейских мусульман. В последующие годы мы будем свидетелями попыток совмещения принципов плюрализма и правовой государственности с исламом в качестве идентификационного признака. И если мы начнем здесь показывать пальцем на мусульман, дискриминировать их и маргинализировать, то мы окажемся на абсолютно неверном пути. Мы должны попросту принять нынешнюю ситуацию, когда люди другой культуры, другой религии, находятся здесь. Мы должны научиться совместно сосуществовать. С учетом миграционной ситуации в Европе, просто необходимо идти на компромиссы с обеих сторон.
- Какое будущее вы пророчите политическому исламу? Насколько он совместим с демократическими принципами?
- Мы имеем на глазах пример феномены Турции и Ирана. В Турции еще в конце 1990-х неоднократно ясно давалось понять, что ислам играет важную культурную роль в обществе. Но ислам, который ведет страну обратно к законам шариата, просто не имеет шансов на выживание. И нынешняя модель в Турции функционирует успешно, потому что она, пропагандируя ислам, одновременно принимает плюрализм, оставляет открытой дорогу в Европу, пусть и не так явно, как в прошлом, а также открывает доступ к старому поясу влияния в исламском мире - хотя, надо также справедливости ради заметить, что турецкая политика за прошедшие два года стала просто катастрофой. Говоря же об Иране, надо сказать, что иранская революция была фактически украдена муллами. В начале это была иранская революция, которая впоследствии превратилась в исламскую. Я полагаю, что форма исламской республики в Иране в будущем продолжит свое существование - но уже больше в качестве оболочки. В ближайшие четыре года, после того, как уйдет президент Ахмадинеджад, и если Запад откажется от своей политики угроз в отношении ИРИ в форме санкций, можно будет найти путь для кооперации с Ираном. Тем самым можно найти доступ к тем силам в Иране, которые, считаясь с фактором исламской революции, все же готовы к  новой форме синтеза западного модернизма с исламом. Иранское общество готово к этому, и даже несмотря на подавление со стороны государства, в их динамичной культуре отчетливо чувствуется стремление к плюрализму, самовыражению. Вообще, до так называемой “арабской весны”, или же “третьей арабской революции”, как я ее называю, я придерживался мнения, что во всем ближневосточном регионе и сопредельных с ним государствах есть только два динамичных общества - в Турции и Иране. Все остальные были как бы в спячке. Но, как видите, я сильно недооценил арабов.
- Вы отметили, что внешняя политика Турции за прошедшие два года стала катастрофой. Что же привело ее к этой катастрофе?
- К ней привела так называемая внешнеполитическая концепция министра иностранных дел Давутоглу “ноль проблем с соседями”. Скажем так: скорее всего, Давутоглу не читал Бисмарка, который заметил, что в политике нет друзей, а есть только интересы. И вся концепция господина Давутоглу “ноль проблем с соседями” идет вразрез с этой фразой Бисмарка. Турция любой ценой улучшала отношения с Каддафи в Ливии и Башаром Асадом в Сирии, отменила визовый режим с приграничными странами и т.д. Но повсюду Турцию постигли неудачи - в один момент Каддафи больше не стало, а с Асадом отношения вконец испорчены. Турки попытались разыграть карту с турецко-армянскими “цюрихскими протоколами”, но тут Азербайджан пригрозил прекратить инвестиции в Турцию, и все шоу на этом закончилось. Анкара пыталась посредничать в сирийско-израильских переговорах, но Израиль даже не посчитал нужным предупредить Турцию о начале военной операции “Литой свинец”, хотя за несколько дней до того с визитом в Анкаре находился министр обороны Израиля. Да, Турция - региональная держава, у нее есть также есть глубокие исторические корни в арабском регионе со времен Османской империи, от которых ей нельзя отказываться. Но при этом Турция не должна забывать, что сама является уязвимой. Анкаре необходимо пересмотреть свою стратегию в условиях динамично меняющейся ситуации в центральной Азии, Южном Кавказе, Ближнем Востоке. Туркам следует определить собственные интересы, а также решить, с кем им надо объединиться, чтобы добиться максимальной реализации этих интересов. На мой взгляд, путь Турции к реализации своих интересов как в Южном Кавказе, так и на Балканах и Ближнем Востоке лежит через тесную кооперацию с Европой. И тут, конечно, надо сказать, что это проблема и европейских, и турецких политиков: мы попросту потеряли друг друга из вида. И сейчас нам необходимо найти и выработать возможную форму кооперации для достижения своих общих интересов.