Отдых и туризм
Православные храмы не вписываются в новый пейзаж Стамбула
Чтобы увидеть русский Константинополь, нужно договариваться. Зеленая маковка храма Андрея Первозванного видна только с веранды турецкой кинокомпании, лучший вид на церковь Илии открывается из дешевого отеля «Пиргос». Такие в Стамбуле строили православные домовые церкви — на домах. Купол святого Пантелемона выше всех — шестой этаж, подниматься приходится пешком, в доме нет лифта.
Василиса Денисенко – правнучка офицера из «каррских» русских. Каррская область отошла Турции после выхода России из Первой мировой войны.
— Какая для вас самая дорогая церковь?
«Для меня это церковь Андрея Первозванного. Меня в нем крестили. И мы прихожане Андрея», — отвечает Василиса Денисенко.
Все на свои: налоги, свет, стены побелили два года назад. 100 лет потомки первых мигрантов сохраняют три наших храма. Их построили в 1880 году для русских паломников, неделями в Стамбуле ожидавших парохода на Афон. Им нужно было где-то жить, молиться. Три главные афонских скита приобрели в порту землю, проекты утвердили одинаковыми — странноприимницы — жилые дома с кельями, наверху храм и трапезная.
Это в XIX веке благодаря русской церкви в Стамбуле появились византийские купола на уровне минаретов и вообще неслыханное — восьмиконечные православные кресты.
Весь порт слышал, как ударом колокола паломников звали на службу.
Теперь в порту только шум стройки.
Чай, домино, привычная портовая жизнь скоро исчезнет: порт перестраивают.
Все окрестные здания перестраиваются под отели.
Первое письмо с вензелями, печатями пришло в типографию, ту что на первом этаже под церквовью Илии в апреле 2013 года.
В нем предписание: освободить помещение.
Срок — два месяца. Потом предупредили соседей сверху, второй этаж, потом третий. Выше — только церковь. Она единственная из трех недействующая, батюшка умер в 1972 году, с тех пор все в запустении. Только лик Иисуса светится в алтаре.
— То есть это чудо?
«Да, наверное, бог спас. Вот наш алтарь», — показывает Василиса Денисенко.
— Зайти можно?
«Что вы! Женщинам нельзя», — пугается Василиса Денисенко.
Кому Афон передал в управление здание — вопрос. Десятилетиями домами распоряжалась русская община. Адвокат, что шлет письма, наотрез от интервью отказывается, мэрия открещивается: мол, кто ж русские церкви снесет?
«Батюшки нет. Денег нет. но я думаю, если хоть с какого-нибудь конца потянуть, может что и получится», — надеется Василиса Денисенко.
Это не просто церкви: весь район русский. Сходя с пароходов, первое, что мигранты видели, наши кресты. Здесь и селились.
— Мы обои клеим.
В этих кельях для паломников до сих пор наши люди.
«Заходите. Вот обои: 2,50 — длина, 3,70 – ширина», — объясняет местная жительница на чистом русском языке.
В XIX веке паломнику много было не нужно — кровать, еда. Комнаты строили без кухонь. Плитки здесь, конечно, вне закона. Удобства общие до сих пор.
— Душ недействующий. А моетесь вы как?
«В баню ходим!» – отвечают жители этих домов.
Зато помолиться — лишь пролетом выше. В храме Андрея Первозванного служат только по воскресеньям, болеет батюшка. В церкви Пантелеймона сегодня — вся жизнь.
Литургии, праздники, крестные ходы по круговому балкону, который специально для этого построили. Это очень крепкие здания. Они выстояли даже в сильнейшем землетрясении в 1999 году — ни одной трещинки. Осталось пережить реконструкцию порта, здесь за это молятся каждый день.
